Белковский: «Личная безопасность Путина вообще может скоро превратиться в национальную идею России» - Комментарии - Политикум
...
Третье. Путин по базовому методу поведения не реформатор, а консерватор. У него нет самодовлеющего тяготения к новому, он может только слегка изменять то, что есть. Кроме того, Путин испытывает всякие страхи, связанные с возможностью его падения и даже свержения.
Например, еще в 2004 году премьер-министр Михаил Касьянов лишился своего поста из-за опасений Путина, что тот может его подсидеть, каким-то образом сорвав президентские выборы-2004. Подозрений, по-моему, совершенно необоснованных, но это в данном случае не важно. Особенно эти страхи усилились в 2010–2011 годах на почве «арабской весны»: судьба
изнасилованного полковника Каддафи произвела неизгладимое впечатление на Путина. Он был убежден, что все эти революции организованы США и их союзниками. Он не хочет обсуждать внутренние причины революций, он думает, что революции неизбежно порождаются внешним вмешательством. Он все время ставит вопрос «зачем?», хотя применительно к революциям куда более уместен вопрос «почему?».
В окружении Путина, конечно, есть люди, которые думают иначе. Но они никогда не станут рисковать своим положением ради отстаивания абстрактных истин. Ведь всякий правильный царедворец должен сначала узнать точку зрения начальника, а потом сделать вид, что случайно пришел к тому же самому выводу. Тогда его карьера будет развиваться в нужном направлении с верной скоростью.
– Даже те люди, кто думает об экономике в стране сейчас? Силуанов, Греф, Шувалов?
– Я премного уважаю этих людей и вполне допускаю, что их нутряная, глубинная точка зрения по многим вопросам расходится с путинской. Но никто из них ведь не подал в отставку после крымских событий. Мы не видели, например, Антона Силуанова, разорвавшего рубашку на груди с воплем: «Крым не наш!» Не правда ли?
Вся власть в современной России является системой кормления. А потому оставаться на месте, которое кормит, куда важнее, чем отстаивать собственные подлинные взгляды и позиции. К системным либералам это относится в полной мере. Если завтра будет объявлено массовое истребление евреев и цыган или что-то еще – сислибы всегда найдут повод,
по которому они должны оставаться у власти. Например, потому что пока они у власти, уничтожат только 60 процентов евреев, а если официальных либералов не будет у власти, то случится окончательное решение еврейского вопроса.
В этом смысле никаких идеологических разночтений я не вижу, и даже отдельно прорывавшиеся нотки разума – например, Шувалов очень правильно сказал одним из первых, по-моему, что самое страшное для России – это не прямые санкции, которые затрагивают весьма ограниченное количество людей и компаний, а косвенные санкции, порождающие подрыв репутации страны, радикальное ухудшение инвестиционного климата, дополнительный мощный отток из страны капитала и так далее. Но никто не собирается
всерьез обсуждать подобные темы с Путиным. Место в российской системе тотальной коррупции стоит дорого и ценится высоко.
...
Третье. Путин по базовому методу поведения не реформатор, а консерватор. У него нет самодовлеющего тяготения к новому, он может только слегка изменять то, что есть. Кроме того, Путин испытывает всякие страхи, связанные с возможностью его падения и даже свержения.
Например, еще в 2004 году премьер-министр Михаил Касьянов лишился своего поста из-за опасений Путина, что тот может его подсидеть, каким-то образом сорвав президентские выборы-2004. Подозрений, по-моему, совершенно необоснованных, но это в данном случае не важно. Особенно эти страхи усилились в 2010–2011 годах на почве «арабской весны»: судьба
изнасилованного полковника Каддафи произвела неизгладимое впечатление на Путина. Он был убежден, что все эти революции организованы США и их союзниками. Он не хочет обсуждать внутренние причины революций, он думает, что революции неизбежно порождаются внешним вмешательством. Он все время ставит вопрос «зачем?», хотя применительно к революциям куда более уместен вопрос «почему?».
В окружении Путина, конечно, есть люди, которые думают иначе. Но они никогда не станут рисковать своим положением ради отстаивания абстрактных истин. Ведь всякий правильный царедворец должен сначала узнать точку зрения начальника, а потом сделать вид, что случайно пришел к тому же самому выводу. Тогда его карьера будет развиваться в нужном направлении с верной скоростью.
– Даже те люди, кто думает об экономике в стране сейчас? Силуанов, Греф, Шувалов?
– Я премного уважаю этих людей и вполне допускаю, что их нутряная, глубинная точка зрения по многим вопросам расходится с путинской. Но никто из них ведь не подал в отставку после крымских событий. Мы не видели, например, Антона Силуанова, разорвавшего рубашку на груди с воплем: «Крым не наш!» Не правда ли?
Вся власть в современной России является системой кормления. А потому оставаться на месте, которое кормит, куда важнее, чем отстаивать собственные подлинные взгляды и позиции. К системным либералам это относится в полной мере. Если завтра будет объявлено массовое истребление евреев и цыган или что-то еще – сислибы всегда найдут повод,
по которому они должны оставаться у власти. Например, потому что пока они у власти, уничтожат только 60 процентов евреев, а если официальных либералов не будет у власти, то случится окончательное решение еврейского вопроса.
В этом смысле никаких идеологических разночтений я не вижу, и даже отдельно прорывавшиеся нотки разума – например, Шувалов очень правильно сказал одним из первых, по-моему, что самое страшное для России – это не прямые санкции, которые затрагивают весьма ограниченное количество людей и компаний, а косвенные санкции, порождающие подрыв репутации страны, радикальное ухудшение инвестиционного климата, дополнительный мощный отток из страны капитала и так далее. Но никто не собирается
всерьез обсуждать подобные темы с Путиным. Место в российской системе тотальной коррупции стоит дорого и ценится высоко.
Комментариев нет:
Отправить комментарий