Из России: о Рунете, цензуре и науке
Опубликовано 10.01.2016
"Миша – один из величайших
математиков в мире, но занимается он такими сложными проблемами, что
понять его могут только десять человек" – так отзывается о Михаиле
Вербицком один из его коллег.
Вербицкий окончил аспирантуру Гарвардского университета, был сотрудником Института теоретической и экспериментальной физики, работал в университетах Глазго и Токио. В Москве преподавал математику в Независимом московском университете и НИУ ВШЭ. Но широкую известность Михаилу Вербицкому
принесло не изучение "Когомологии компактных гиперкэлеровых
многообразий", а деятельность в Интернете. Он был одним из пионеров
Рунета, в 1999 году основал "антикультурологический" журнал ":Ленин:"
и вел один из самых популярных блогов на заре существования ЖЖ.
Принципиальный противник любой цензуры и копирайта, Михаил Вербицкий
покинул ЖЖ и основал альтернативный сервис LJR, именуемый по его нику "тифаретником".
Интервью с Михаилом Вербицким было записано в то время, когда Рунет обсуждал скандальные высказывания Германа Клименко,
советника Владимира Путина по вопросам развития Интернета, объявившего,
что российские сайты выиграют при "закрытии виртуальных границ". Еще
недавно Михаил Вербицкий считал, что тотальную цензуру в Интернете по
китайскому образцу Кремлю ввести не удастся, теперь же он уверен, что
дело идет именно к этому.
– Помню времена, когда русскоязычный Интернет был крошечным и
просматривался со всех сторон. В конце 90-х возникли первые форумы,
электронные библиотеки, "Русский журнал".
Все это выглядело довольно жалко, но не было сомнений, что началась
революция, которая поменяет совершенно всё. Как вы тогда представляли
себе победу этой революции?
– Мне казалось, что население организуется в такой фрактальный ковер
из мелких групп, живущих каждая в своей альтернативной реальности, том,
что на молодежном сленге сейчас называется "манямирок". Потому что тогда
такие информационные структуры появлялись в огромном числе и вовлекали в
свой круг большинство юзеров. Казалось, что такая социальная шизофрения
(а адепты разных версий реальности относились друг к другу как к
шизофреникам) есть нечто невероятно новое и интересное. Вот предсказание
того времени (1999), со старательно впиханной туда цитатой из Романа Неумоева.
"Я не верю, что будет новый мировой порядок. Человеческая душа несет
неисчерпаемые запасы хаотической, феральной энергии, безумия веселого и
страшного. Чем дальше, тем больше – онтологическая карта цивилизации
прорастает, как черными цветами, несовместимыми, безумными верованиями,
неосуществимыми желаниями, безнадежными стремлениями. Структура общества
не выдерживает избытка информации, негэнтропии, и дробится на тысячи
субкультур. В каждом вшивом маленьком народике появляются свои фашисты. А
это значит, война. В каждом вшивом маленьком городке – свои банды
скинхедов и металлистов. А это значит, война. В каждом вшивом маленьком
государстве – свои красные бригады. А это значит, война. А в доме
престарелых бунтуют старушки. Это война. Пусть будет война".
Сейчас, кстати, этот процесс идет вовсю, но целиком коммерциализовался,
наблюдать за ним захватывающе интересно, но ощущения гаденькие.
– В те годы невозможно было вообразить, что через 20 лет мы
увидим такое торжество Партии Телевизора и живущих в нем динозавров.
Жириновский, Зюганов, Кобзон, офицеры КГБ, советские юмористы и
романисты в 2016 году живы, говорливы, вездесущи и влиятельны. Интернет
есть в телефоне у каждой школьницы, но сообщение о том, что губернатор N
– вор и убийца, которое прочитают 5 миллионов человек, не способно
отправить этого губернатора в тюрьму или хотя бы в отставку. Не могу
представить, что в России случится какая-нибудь "твиттер-революция".
Почему победоносный Интернет оказался беспомощным? Он вроде бы изменил
всё, но никак не повлиял на мента с дубинкой, который как стоял, так и
стоит на каждом перекрестке.
– В основном, я думаю, из-за того, что наши органы лучше
прочих освоили технологию создания виртуальных альтернативных миров.
Кстати, вообще эту технологию используют в основном люди с архаичным
сознанием. Например, на Западе самые эффектные и хорошо выделанные
манямирки делаются ультраправыми. Немного наблюдал, как во Франции
создавалось движение против гей-браков, которое выводило на улицу
демонстрации с миллионами протестующих. Картина мира, в котором обитают
его адепты, потрясающе несовместима с конвенциональной реальностью. Еще
образчик – Tea party movement и его информационные структуры.
Другой аналогичный процесс – деятельность ИГИЛ в Интернете.
Но самый эффективный механизм точечной шизофренизации масс принадлежит
путинской России. На самом деле, соотечественники, которые много времени
проводят в Интернете, по большей части гораздо радикальнее в своей
поддержке Путина и созданной органами версии реальности.
Другая причина – в том, что эта путинская пропаганда совершенно
идентична той стихийной "национальной идее", которую в 1990-е пытались
эмпирически найти Дугин и Проханов.
математиков в мире, но занимается он такими сложными проблемами, что
понять его могут только десять человек" – так отзывается о Михаиле
Вербицком один из его коллег.
Вербицкий окончил аспирантуру Гарвардского университета, был сотрудником Института теоретической и экспериментальной физики, работал в университетах Глазго и Токио. В Москве преподавал математику в Независимом московском университете и НИУ ВШЭ. Но широкую известность Михаилу Вербицкому
принесло не изучение "Когомологии компактных гиперкэлеровых
многообразий", а деятельность в Интернете. Он был одним из пионеров
Рунета, в 1999 году основал "антикультурологический" журнал ":Ленин:"
и вел один из самых популярных блогов на заре существования ЖЖ.
Принципиальный противник любой цензуры и копирайта, Михаил Вербицкий
покинул ЖЖ и основал альтернативный сервис LJR, именуемый по его нику "тифаретником".
Интервью с Михаилом Вербицким было записано в то время, когда Рунет обсуждал скандальные высказывания Германа Клименко,
советника Владимира Путина по вопросам развития Интернета, объявившего,
что российские сайты выиграют при "закрытии виртуальных границ". Еще
недавно Михаил Вербицкий считал, что тотальную цензуру в Интернете по
китайскому образцу Кремлю ввести не удастся, теперь же он уверен, что
дело идет именно к этому.
– Помню времена, когда русскоязычный Интернет был крошечным и
просматривался со всех сторон. В конце 90-х возникли первые форумы,
электронные библиотеки, "Русский журнал".
Все это выглядело довольно жалко, но не было сомнений, что началась
революция, которая поменяет совершенно всё. Как вы тогда представляли
себе победу этой революции?
– Мне казалось, что население организуется в такой фрактальный ковер
из мелких групп, живущих каждая в своей альтернативной реальности, том,
что на молодежном сленге сейчас называется "манямирок". Потому что тогда
такие информационные структуры появлялись в огромном числе и вовлекали в
свой круг большинство юзеров. Казалось, что такая социальная шизофрения
(а адепты разных версий реальности относились друг к другу как к
шизофреникам) есть нечто невероятно новое и интересное. Вот предсказание
того времени (1999), со старательно впиханной туда цитатой из Романа Неумоева.
Самый эффективный механизм точечной шизофренизации масс принадлежит путинской России
неисчерпаемые запасы хаотической, феральной энергии, безумия веселого и
страшного. Чем дальше, тем больше – онтологическая карта цивилизации
прорастает, как черными цветами, несовместимыми, безумными верованиями,
неосуществимыми желаниями, безнадежными стремлениями. Структура общества
не выдерживает избытка информации, негэнтропии, и дробится на тысячи
субкультур. В каждом вшивом маленьком народике появляются свои фашисты. А
это значит, война. В каждом вшивом маленьком городке – свои банды
скинхедов и металлистов. А это значит, война. В каждом вшивом маленьком
государстве – свои красные бригады. А это значит, война. А в доме
престарелых бунтуют старушки. Это война. Пусть будет война".
Сейчас, кстати, этот процесс идет вовсю, но целиком коммерциализовался,
наблюдать за ним захватывающе интересно, но ощущения гаденькие.
– В те годы невозможно было вообразить, что через 20 лет мы
увидим такое торжество Партии Телевизора и живущих в нем динозавров.
Жириновский, Зюганов, Кобзон, офицеры КГБ, советские юмористы и
романисты в 2016 году живы, говорливы, вездесущи и влиятельны. Интернет
есть в телефоне у каждой школьницы, но сообщение о том, что губернатор N
– вор и убийца, которое прочитают 5 миллионов человек, не способно
отправить этого губернатора в тюрьму или хотя бы в отставку. Не могу
представить, что в России случится какая-нибудь "твиттер-революция".
Почему победоносный Интернет оказался беспомощным? Он вроде бы изменил
всё, но никак не повлиял на мента с дубинкой, который как стоял, так и
стоит на каждом перекрестке.
– В основном, я думаю, из-за того, что наши органы лучше
прочих освоили технологию создания виртуальных альтернативных миров.
Кстати, вообще эту технологию используют в основном люди с архаичным
сознанием. Например, на Западе самые эффектные и хорошо выделанные
манямирки делаются ультраправыми. Немного наблюдал, как во Франции
создавалось движение против гей-браков, которое выводило на улицу
демонстрации с миллионами протестующих. Картина мира, в котором обитают
его адепты, потрясающе несовместима с конвенциональной реальностью. Еще
образчик – Tea party movement и его информационные структуры.
Другой аналогичный процесс – деятельность ИГИЛ в Интернете.
Но самый эффективный механизм точечной шизофренизации масс принадлежит
путинской России. На самом деле, соотечественники, которые много времени
проводят в Интернете, по большей части гораздо радикальнее в своей
поддержке Путина и созданной органами версии реальности.
Другая причина – в том, что эта путинская пропаганда совершенно
идентична той стихийной "национальной идее", которую в 1990-е пытались
эмпирически найти Дугин и Проханов.
Анастасия Кириленко 